Назад

--- Это старый рассказ. И, если честно, я не знаю какой бы выбор сделал я сам в таких обстоятельствах. Ни тогда, ни сейчас.

 Выбор

    Он знал, что когда-нибудь это произойдет. Вернее он верил, верил всей своей душой, которая была скорее душой свободолюбивого зверя, чем душой человека. И все же это было чудом.
     Зов появился почти неделю назад. Острое чувство, что ему срочно нужно куда-то идти... нет, бежать. Бежать, чтобы не опоздать на что-то очень важное, способное изменить всю его монотонную жизнь. Сделать ее, наконец, насыщенной и полной. Найти свою недостающую половину. Ему с трудом удалось удерживать себя на месте в течении долгих будней, заполненных однообразной и нелюбимой работой. Он убеждал себя, что это всего лишь игра воображения, расшалившиеся от постоянного напряжения нервы или просто расстройство психики, что не такая уж редкость в этом безумном мире. Но в субботу Зов сломал всю выстроенную им защиту и прорвался внутрь, заставив его взять ключи от машины и помчаться с самого утра неизвестно куда.
    С каждой минутой Зов становился все сильнее и сильнее, помогая ему безошибочно находить путь в лабиринте города, ведя по пригородной дороге и, наконец, выведя его к лесу. Оставив машину на обочине он, не обращая внимания на ветки хлещущие его по лицу, пробрался сквозь неожиданные плотные заросли кустарника и молодых деревьев, оказался на небольшой поляне. Зов издал торжествующий вой в его душе и исчез так же внезапно, как и появился.
    И вот теперь, уже спустя час после этого, все еще стоял на этой поляне, глядя, как изменяется его тело. Его руки, ноги и все тело начали покрываться жесткими волосами, превращаясь в шерсть, прорастающую прямо сквозь одежду. Ногти превратились в когти. Он не видел своего лица, но знал, что и оно подвергается изменениям. Знал он и то, в кого он превращается. Волк. Свободное, мощное животное, которое всегда жило в его душе, страдая в человеческом теле. Он знал, вернее чувствовал, это еще с детства. И с каждым годом это, на первый взгляд чудачество, превращалось в убежденность. Он был чужим среди всех этих людей, озабоченных своими проблемами, забывшими, что такое жить, забывшими, что такое чувствовать.  И вот, наконец, эта ошибка будет исправлена. Он, наконец, станет самим собой и сможет жить полноценной жизнью, а нее подобием.
    Восторг от происходящего буквально переполнял его, когда до слуха донесся визг тормозов, а затем глухой звук удара. Его сердце внезапно обожгло чувством беды. Промедлив всего секунду, он устремился в сторону с которой и раздались эти звуки. Хотя его движения его уменьшившихся и уже немного изогнувшихся ног были еще неловкими, какая-то внутренняя интуиция подсказывала наиболее удобный путь среди плотного подлеска.
    Когда он все же выбрался обратно к дороге, перед его глазами предстала страшная картина. Искореженная, дымящаяся "десятка" застывшая возле старой, высокой сосны примерно в 10 метрах от его собственного автомобиля. Видимо водитель не справился с управлением или его подвели тормоза, и детище российского автопрома превратилось в груду металлолома. Обострившееся обоняние донесло резкий запах человеческой крови, а слуха коснулся стон, раздавшийся из смятого металла. Ноги сами понесли его к месту катастрофе, а глаза нетерпеливо начали выискивать признаки выживших.
    Так и есть. Водитель, мужчина лет тридцати, и его пассажирка, девочка лет десяти были окровавлены и без сознания, но, несомненно, живы. А значит, он все еще мог попробовать их спасти. Его руки-лапы уже потянулись к "десятке", но тут превращение вступило в последнюю фазу, и он буквально рухнул на колени, становясь на все четыре лапы. Если бы кто-то увидел его со стороны, он бы вряд ли мог сказать, что перед ним находится человек.
    "Господи, как же не вовремя" подумал он. Несколько попыток и он понял, что клыки и лапы совершенно не подходят, чтобы освободить пострадавших в аварии. Ему не доставало именно рук, которые могли бы отогнуть куски изуродованного металла и извлечь мужчину и девочку. "Если бы только превращение произошло десятью минутами позднее" в отчаянье подумал он и, словно ожидая этого, его мозг тут же пронзила мысль "только пожелай и твое тело вернется к тебе". Новорожденный волк еще не успел как следует осознать эту возможность, а в него огненной иглой уже вонзилось понимание "сделай это и ты уже никогда больше не сможешь стать зверем". Это был билет в один конец. Кто бы ни создал это чудо, он не давал второго шанса.
    "Поторопись" сказала одна его половина "они же могут умереть в любую минуту". "Оставь их" сказала другая "они всего лишь люди". Бывший человек задумался. Он был на войне, он видел смерть. Он видел, как убивали за кусок хлеба или просто для удовольствия. Он видел, как люди готовы на любую подлость за пачку грязных денег. Он помнил жену, женщину, которая клялась любить его до конца жизни, чтобы спустя два года уйти с человеком, который называл себя его другом. И память услужливо подсовывала ему эти воспоминания. "Уйди. Забудь. Ты уже другой. Ты всегда был другим. Для тебя они чужаки. Чужаки, которые никогда не понимали и не любили тебя. Те, кто ненавидел все твои идеалы. Кто всегда пытался втоптать все, что тебе дорого в грязь". Большой серый волк отвернулся от машины и медленно пошел в сторону леса. Он принял решение. Он помедлил стоя на границе нового дома, уже занеся переднюю лапу и оглянувшись на прощанье. И ветер донес до его звериного слуха стон, стон умирающего человека.

    Он затянулся сигаретой, отперевшись на дверцу  своего старенького "Форда". Это была уже третья сигарета подряд, но ему было плевать. Правая рука, порезанная о зазубренный металл, еще немного болела, но ему было безразлично и это. Так же безразлично он посмотрел и на человека в белом халате, вышедшего из дверей госпиталя и подошедшего к нему.
    - С ними все будет в порядке. - успокаивающе произнес тот - Им повезло, что вы оказались рядом. Еще немного и нам вряд ли удалось бы их спасти.
    Он промолчал в ответ, лишь слегка кивнув головой, и снова глубоко затянулся. Врач говорил что-то еще, но он уже не слушал ему. Автоматически кивнув на еще какие-то слова и проводив врача взглядом, он выкинул недокуренную сигарету  и, открыв дверь сел за руль. Теперь, когда бешеная гонка на перегонки со смертью была позади, в его душе осталась лишь пустота. Пустота, вызывающая боль. Он взглянул на свои крепкие руки, лежащие на руле, и на мгновение перед его глазами возник образ лап, покрытых короткой серой шерстью. Но в следующий миг образ пропал, оставив на своем месте лишь самые обычные человеческие кисти. И тогда человек, который так и не стал зверем, уронил на них голову и заплакал.

--- Irbis
--- 25.10.03